Три поколения в изгнании: как живет семья беларусов в Польше
5 августа 2025 в 1754379240
Deutsche Welle
«Я очень хочу увидеть свою маму. У моих сестер родились внуки - я их не видела. Хочу увидеть своих родных, друзей, свой дом», - не скрывает слез беларусская активистка из Варшавы Анна Федоронок. Более четырех лет назад ей пришлось бежать из Беларуси, чтобы не оказаться в тюрьме. Почему так произошло? Какими были эти годы для Анны и ее семьи? И продолжает ли она верить в перемены на родине - пишет Deutsche Welle.
«Я верила, что мы победим»
Анна была в инициативной группе Тихановского, а когда блогера арестовали, поддержала его жену, Светлану Тихановскую, собирала подписи за ее выдвижение на выборах-2020.
После Федоронок была наблюдателем на избирательном участке, следила за подсчетом голосов и зафиксировала победу Тихановской. «Я верила, что мы победим», - вспоминает Анна.
ЦИК Беларуси заявил, что выборы с большим отрывом выиграл Александр Лукашенко. Это вызвало протесты по всей стране. Анна также участвовала в акциях и митингах, ее несколько раз задерживали. Кроме того, она помогала фондам, которые выплачивали штрафы за задержанных. В декабре 2020 к Федоронок пришли с обыском.
«Они забрали всю технику и меня забрали», - рассказывает беларуска. Силовики, по ее словам, не сообщали ей, ни в чем ее подозревают, ни в каком статусе она находится. Муж Анны - водитель-дальнобойщик, в тот момент был в командировке, и женщина опасалась, что, если ее посадят, их восьмилетнюю дочь отправят в детдом.
«Мы не открывали и прятались под столом»
«К нам пришли из опеки и милиции, чтобы меня забрать и маму. Мы не открывали и прятались под столом», - вспоминает те события сейчас уже 13-летняя Александра, дочь Анны.
После случившегося женщине с дочерью пришлось бежать из Беларуси - сначала в Украину, затем в Польшу. «Первый год я плакала навзрыд, мы чемодан не разбирали. Не могла мысли допустить, что не поеду домой», - признается Анна.
Александре, по ее словам, также было непросто - в школе над ней насмехались из-за незнания польского. Сейчас все наладилось: девочка хорошо учится и увлекается рисованием.
Анна тоже понемногу привыкла к новому положению вещей, много работает и занимается общественной деятельностью. Кроме работы в шелтере она организует беларусские акции солидарности, создает сатирические ролики о ситуации в РБ. О ее канале «Лукашолкі» писал The New York Times, а беларусские власти его признали «экстремистским формированием».
«Мама у нас локомотив»
«Мама у нас локомотив, конечно. Я не ожидала, что она тут развернет такую бурную деятельность», - признается старшая дочь Анны, 34-летняя Елизавета Борщевская. Она живет недалеко от шелтера и иногда заходит к матери на чай.
Елизавета - соло-мама, она переехала в Польшу в 2022-м году, опасаясь, что власти будут преследовать ее за деятельность матери, заберут детей: «Я понимала, что воздействовать на нее здесь они могут только через меня, а на меня - через моих детей. Мы собрали вещи и, почти никому не говоря, выехали».
Для детей Елизаветы, 15-летней Арины и 13-летнего Андрея, до сих пор самое болезненное воспоминание - расставание с отцом, который живет в Минске. «Когда мы ехали, мне было грустно, что я могу больше никогда не увидеть папу», - делится Андрей. В это время его сестра не может сдержать слезы.
«Мою племянницу задерживали три раза»
Елизавета признается, что никогда не хотела уезжать из своего родного городка, ей было сложно привыкнуть к жизни в Варшаве. «Конечно, был какой-то момент эйфории, свободы. А потом сталкиваешься с реальной жизнью и понимаешь, что на тебе ответственность за тебя и твоих детей», - отмечает собеседница. Вначале она работала в клининге, но вскоре смогла вернуться в свою профессию - детского тренера по плаванию.
Елизавета с сожалением отмечает, что после переезда в Польшу с ней перестали общаться все друзья из Беларуси. Люди опасаются, что за общение с политэмигранткой их могут преследовать. «Это моя личная боль», - говорит беларуска.
По словам Анны, к их родственникам в Беларуси не раз приходили силовики: «Они приходили с обыском к моей маме, ей 80 лет. Они задерживали мою племянницу три раза. Они хотели, чтобы я закрыла свой рот, чтобы я ничего здесь не делала. Они хотели меня сломать».
Люди, которые бегут из Беларуси, очень запуганы
Анна отмечает, что репрессии в Беларуси не заканчиваются. По ее словам, беларусы, которые сейчас бегут из страны, выглядят более запуганными и угнетенными: «Люди, которые живут в шелтере, не ходят ни на акции, ни на марши. Не дают интервью. Они очень запуганы. Режим знает, что он делает».
Елизавета, в свою очередь, отмечает, что не всем хватает сил и энергии для длительной борьбы, но это не значит, что она и другие беларусы перестали верить в перемены. «Мой фокус сместился больше на мою семью. Это для меня сейчас самое важное, - признается собеседница. - Все занимаются своей жизнью, но у всех цель одна - жить в светлой и независимой Беларуси. Есть надежда где-то внутри, глубоко, что это когда-нибудь будет».
Анна признается, что тоже иногда чувствует усталость: «Сколько раз у меня было такое настроение: все, я больше не могу. Но всегда найдется что-то, что тебя цепляет, и ты уже не можешь ничего бросить. До победы будет так».