Ценили передачи Скабеевой. Откуда в колонии узнавали новости и что грозило за беларусский язык — рассказал экс-политзаключенный
17 сентября 2025 в 1758109920
"Флагшток"⠀
Среди освобожденных и принудительно выдворенных из Беларуси 11 сентября беларусских политзаключенных был гомельский журналист Евгений Меркис. Его осудили на четыре года заключения за сотрудничество с «Белсатом» и «Флагштоком» - по статьям о «создании экстремистского формирования или участии в нем» и «содействии экстремистской деятельности». Евгений, который сейчас находится в Литве, ответил на вопросы «Флагштока».
«Давили, пугали тяжелыми статьями»
Журналист пробыл в неволе почти полных три года. Его задержали 13 сентября 2022 года.
«Утром поступил звонок: девушка из налоговой инспекции попросила подъехать, чтобы вроде бы решить какой-то вопрос. Перед выходом из дома заранее написал коллегам, предупредил, что если скоро не выйду на связь, то меня задержали. "Тревожный чемоданчик" уже был готов. Иду к парковке, вижу пять-шесть мужчин в штатском, успел запрыгнуть в машину, заблокировал дверь. Пытался набрать папу, но мне начали стучать в стекло, показывать, что будут сейчас разбивать стекла, заблокировали меня своими машинами», - вспоминает Евгений.
Задержанием руководил молодой кагэбэшник. После, когда журналист был в СИЗО, сотрудник КГБ приходил к Евгению и пытался выудить информацию: как финансируется «Белсат», кто из журналистов работает в Беларуси, кто управляет «Флагштоком»:
«Давили, пугали несколькими тяжелыми статьями. Но я категорически отказался. С тех пор кагэбэшник больше не приходил».
На суде вызвали свидетелей, но их набор был очень странным. Допрашивали в том числе друзей, а одной из свидетелей была женщина, которая часто появлялась на разных ивентах, притворялась «своей», а после давала показания как против Ларисы Щиряковой, так и против Евгения:
«Это Жанна Пиковская, которая давала показания, что я приходил на мероприятия с микрофоном с логотипом "Белсата", хотя у меня такого микрофона не было. В результате приговор имеет абсурдные формулы, где написано размытым языком о том, что я мог сформировать у людей какое-то негативное отношение, и за это я наказан».
«Подход, который очень портит жизнь, - зэк не должен иметь свободного времени»
После приговора Евгения направили в колонию в Шклов:
«Хотя раньше в СИЗО и колониях никогда не сидел, но благодаря книгам и рассказам советских диссидентов представлял, как выглядит система. Поэтому мне лично было легче, так как годами был в теме».
Однако трудности Евгений переживал, как и все «политические»: запрет посещать спортзал, стадион, даже библиотеку и церковь. Приходилось постоянно быть в напряжении, так как нужно было следить за происходящим вокруг и за собой:
«Чтобы не дали какого нарушения, а тем более вокруг стукачи, и не знаешь точно, кто именно. Система пропитана установкой: зэк должен страдать. Подход, который очень портит жизнь, - зэк не должен иметь свободного времени. Администрация создает очень плотный график. Кроме принудительного труда - различные лекции дополнительно, дежурства, как в армии, нужно стоять на тумбочке в отряде, общественные работы часто бессмысленны, просмотры фильмов на выходных. Поэтому зэки очень измотаны».
Евгений, который в повседневной жизни разговаривает по-беларусски, практиковал это и в СИЗО, но не в колонии:
«В шкловской колонии мне быстро дали понять, что у тебя будут гигантские проблемы. И на примерах других сидельцев стало понятно, что я еще больше привлеку к себе внимание, и начнут бросать в ШИЗО, где можно даже за пару дней посадить здоровье. Потом - ПКТ (помещение камерного типа. - Прим. ред.), крытая тюрьма».
Евгений видел в колонии много людей, которые быстро психологически сломались, кто-то сходил с ума. Фоном у многих происходили печальные события: смерти близких, разводы. Трудно было переносить то, что «политическим» запрещают переписываться с друзьями, важными людьми, а разрешают только с близкими родственниками.
«Благодаря владению языками удавалось что-то понять из международной ситуации»
Как журналисту, Евгению интересно было стремиться следить за новостями, которые удавалось получать очень ограниченно - только из государственных радио и телевидения. Особенно - о ходе войны России против Украины, так как до задержания Евгений, несмотря на опасность, стремился фиксировать ситуацию с присутствием в Гомеле российских войск и делиться информацией с независимыми медиа.
«При просмотре телевидения в колонии ценили передачи российской пропагандистки Скабеевой, так как она с целью высмеивания показывала иностранную хронику, отрывки репортажей зарубежных СМИ, иногда были видны бегущие строки, и благодаря владению языками удавалось что-то понять из международной ситуации. Что-то рассказывали "белые" [неполитические уголовники], которые получали информацию на свиданиях с родными. Делились, кто что слышал, обменивались новостями, видели общий тренд», - говорит Евгений.
Он отмечает, что основным источником новостей было телевидение, которое иногда включали:
«Самое ценное в новостях на госТВ - бегущие строки, информация из которых не всегда попадала в смонтированные сюжеты. Обращали внимание, на чем акцентируется пропаганда. И дальше пытались анализировать. Даже газета "СБ" могла быть источником информации - внимательно читали большие тексты и иногда находили там пару ценных строк».
«Какой бы трудной там жизнь ни была, хотелось бы оставаться в Беларуси»
О том, что идет работа по освобождению политзаключенных, в колонии понимали из официальных новостей:
«Шоком для всех стало, что выпустили Сергея Тихановского. Казалось, что мы здесь делаем, когда уже даже Сергея освободили? Поэтому ждали освобождения, но процесс происходил внезапно».
Евгений полагал, что его вместе с другими политзаключенными могут вывезти за границу - так и произошло. Уезжать из Беларуси он не хотел:
«Какой бы тяжелой там жизнь ни была, хотелось бы оставаться в Беларуси. Но теперь это невозможно. Понимаю, что, если бы я попытался вернуться либо если бы меня освободили по прошествии срока, был бы гигантский риск, что меня в любой момент без причины могли бы снова задержать. Поэтому ближайшие планы пока - прийти в себя».
Евгений хотел бы дальше реализовывать свой опыт, если для этого будут условия:
«Не уверен, что это будет журналистика. Возможно - собственный блог, аналитика».