Масштабное освобождение политзаключенных, среди которых оказались Мария Колесникова, Виктор Бабарико, Алесь Беляцкий и Марина Золотова, стало результатом переговоров Минска и Вашингтона. О том, из-за чего в списки в итоге не попал Андрей Почобут, почему людей отправили в Украину и стоит ли ждать выхода оставшихся политзаключенных, «Зеркало» поговорило с политическим обозревателем «Радыё Свабода» Юрием Дракохрустом.
«Представители США потребовали отпускать „первые номера“»
— Марию Колесникову и Виктора Бабарико власти отпустили по той же логике, что и Сергея Тихановского, — чтобы создать напряжение в оппозиции?
— Я думаю, что их освободили, потому что это была сделка с американцами. Те сказали, что нужно выпустить главных персонажей. А понятно, что и Колесникова, и Бабарико — именно такие фигуры.
Очевидно, что все люди равны и еще добрая тысяча человек остается в заключении. Но тем не менее, существует некая политическая табель о рангах, и ясно, что Виктор и Мария находятся в ней. Я прочитал в новостях, что Зеленский беседовал с Колесниковой. Он не со всеми общается. А тут — поговорил.
[Так что думаю, что основная причина в том, что] представители США потребовали отпускать «первые номера». Что касается тех расчетов, о которых вы упомянули, полагаю, они также присутствовали у беларусских властей. Я считаю, выход Бабарико сильно изменит конфигурацию лидерства в наших демократических силах.
— Почему не отпустили Эдуарда Бабарико, сына Виктора?
— Одна из очевидных версий — чтобы держать отца на крючке. Другой вариант — видимо, определили некое количество людей, которых были готовы освободить. Оказалось, что Эдуард туда не попал. Конечно, может присутствовать мотив сохранения заложника. Но если так, то могли продолжать удерживать самого Виктора.
Для меня куда более загадочный вопрос — то, что не вышел на свободу Андрей Почобут. Судя по всему, имела место некая договоренность с Варшавой. Поляки сделали фактически односторонний жест — открыли два пограничных перехода, заблокированные несколько лет назад. Но Почобут сидит в тюрьме.
Я просто исключаю, что эта тема не обсуждалась и что поляки открыли пункты пропуска из-за того, что их бизнес нес убытки. Это не так было. Предприниматели страдали несколько лет и терпели бы дальше, будь вопрос только в их интересах. Явно была какая-то сделка. И для меня это загадка. Почему Почобут остается за решеткой — не знаю.
«Трамп — это не благотворительная организация»
— Специальный посланник США по Беларуси Джон Коул заявил о возможном освобождении еще 1000 человек в ближайшие месяцы: «Это логистическая проблема — вывезти около тысячи человек и доставить их туда, куда нужно. Я думаю, что это более чем возможно. Я считаю, что это вероятно, но потребуется еще немного времени». Вы в это верите?
— Верю по нескольким причинам. Одна из них — то, что несколько месяцев назад Дональд Трамп дважды утверждал, что хорошо было бы, чтобы Беларусь освободила 1300 человек. Он называл их заложниками.
Понимаете, Трамп — это не благотворительная организация или международный форум, который лишь призывает всех освободить — мы пять лет слышим эти призывы. Он действующий сильный политик. Поэтому полагаю: если он это озвучивал, то существовала предварительная договоренность о том, что освобождение произойдет. Это не значит, что Лукашенко пообещал сделать это завтра. Но он дал понять, что вопрос лежит в практической плоскости, это имеет свою цену, он готов поторговаться и сделать шаг.
Второй момент — на свободе оказались именно такие фигуры. Сколько мы слышали разговоров, что Лукашенко никогда не выпустит Бабарико? А он взял и выпустил. Если можно так поступить с ним, то почему нельзя отпустить других — например, Эдуарда Бабарико, Катю Андрееву (политзаключенная журналистка. — Прим.ред.)? Если доступен вариант с Виктором, то это не вопрос каких-то принципов. Ситуация показала, что выпустить могут любого.
Но понятно, что Лукашенко — торгаш. И он ведет торги. Делает это вязко. «А вот давайте еще это, а еще это», — таков его стиль политики. Но нет принципа: «Нет, вот этих людей я не освобожу». Судя по всему, он понимает, что это очень сильный шок для системы, и побаивается, что она может пойти вразнос.
Думаю, в вертикали есть люди, видящие за этим тень перестройки — когда хотели улучшить систему, но она накрылась медным тазом. Они не желают, чтобы это произошло с системой, частью которой они являются.
Не исключаю, что эти страхи есть и у самого Лукашенко в душе. Но, возможно, он считает что пронесет, он победил, и от выхода этих политзаключенных ничего особо не изменится. Тем более, никто же не говорит, что репрессивная машина вообще остановится и Беларусь станет демократией. Думаю, хватка немного ослабнет, но не исчезнет.
— США снимают санкции с «Беларуськалия», введенные в декабре 2021 года. Это часть сделки по освобождению очередной партии политзаключенных. Будут ли Штаты давить на ЕС, чтобы те сделали так же?
— В данном случае есть элементы силы примера. И прецедент [снятия санкций США] разрушает позицию, скажем так, морального превосходства. Раньше весь Запад проводил определенную политику: мы вводим санкции, увеличиваем их объем, не признаем этот режим — и это нравственная платформа. А сейчас получается: Америка — она аморальная или как?
Уже трудно сказать, что вся прогрессивная часть мира отстаивает такой подход, оно уже так не выглядит. Это не Виктор Орбан (премьер-министр Венгрии. — Прим.ред.), которого можно счесть маргиналом. Назвать таковым Трампа или всю Америку — как-то не очень.
Если бы санкции Европы давали какой-то явный эффект, а Трамп со своей игрой непонятно что делал, то было бы иначе. Но пока президент США не вступил в игру, собственно, никаких результатов не наблюдалось. Поэтому уже держаться за санкции, я бы сказал, сложнее.
«2020 год очень дорого стоил всему беларусскому обществу»
— Почему часть освобожденных политзаключенных вывезли в Украину, а не в Литву, где их ждали?
— Трудно сказать, не очень понятные схемы. Одно из возможных объяснений (я на нем не настаиваю, не убежден, что так и есть) связано с тем, что транзит людей через Украину не распространяет на них так называемые Дублинские соглашения.
По этим правилам, когда иностранец попадает в первое безопасное государство Евросоюза, он как бы к нему привязывается. И перебраться в другие места, получить там вид на жительство довольно сложно. Украина в ЕС пока не входит. Считается ли эта страна безопасной? Государство, испытывающее на себе военную агрессию, в общем, не очень безопасно по определению. Поэтому люди, которых выдворили туда, могут выбрать: поехать в Литву, в Польшу, в Германию или в Чехию.
— Пресс-секретарь Лукашенко Наталья Эйсмонт заявила, что политзаключенных обменяли на раненых россиян и пленных беларусов. При этом украинский проект «Хочу жить», который занимается обменом, опроверг ее слова.
— Беларусским властям необходимо как-то загладить факт суверенной сделки с Вашингтоном перед Россией и собственной «ястребиной» аудиторией. Поэтому приходится искать оправдания. Нужно объяснять свои действия определенными мотивами: мол, мы идем на это ради обмена пленными, ведь их надо вызволять. Прямо заявить, что это наши договоренности с американцами, нельзя.
Иначе возникнут вопросы: у вас появились личные дела с американцами? Вы хотите предать Россию? Такой вариант сразу отметается. Также требуется оправдаться перед своими, перед условным Карпенковым (замминистра внутренних дел. — Прим. ред). Тот может возмутиться: «Я тут кровь проливал мешками, людей пытал, все руки в мозолях, а их выпускают? Это же неправильно». Ему ответят: «Товарищ Карпенков, мы делаем это в обмен на пленных».
— Мы все это уже видели: Лукашенко набирает политзаключенных в заложники, против него вводят санкции, он торгуется, отпускает людей, ограничения снимаются. И так — по кругу. Как думаете, в этот раз может быть иначе?
— Вы не упомянули еще один шаг, о котором стоит напомнить. Лукашенко всех отпускает, и в обществе возникает ощущение «приотпущенных вожжей» — некой если не свободы, то хотя бы вольницы. Затем люди начинают думать: вдруг это не временная оттепель, а весна? В итоге случается 2010-й, а затем и 2020 год. Думаю, именно этого сценария сильно боится Лукашенко и «ястребы» из его окружения: «мы вожжи отпустим, и наша тележка окажется в кювете».
— Если нет — этот круговорот будет продолжаться?
— Теоретически возможно, что 2020 год оказался уроком для всех. В конце концов, есть ведь и эволюционные способы изменений. Не исключено, что такой цикл не повторится, а произойдет развитие через постепенное разжатие хватки. Выльется ли этот процесс когда-нибудь — вероятно, уже после ухода Лукашенко — в настоящую демократию? Может да, а может и нет. Но ситуация станет по крайней мере лучше, чем вчера.
2020 год очень дорого стоил всему беларусскому обществу. Возможно, его результаты приведут к тому, что в будущем ни одна из сторон не захочет повторять это.
