Рэпер Лигалайз (Андрей Меньшиков) — легенда жанра. Он записывал клубные блокбастеры, снимал в своем клипе, критикующем российский режим, балерин, дерущихся с силовиками, и поддерживал беларусские протесты. В большом интервью для «Зеркала» музыкант рассказал о своих приключениях в витебском клубе, где не обошлось без ОМОНа, отъезде в 2023-м из России, сложностях с зарабатыванием денег в эмиграции и «совместном» треке с Лукашенко.
Новый альбом, «Будущие мамы» и «Звездные войны»
— Чем вы сейчас занимаетесь?
— Самосовершенствованием машины, которая пишет классные песни, работает на сцене с полной отдачей и не теряет способности думать. Конечно, иногда приходится выходить за пределы этой машины — вступать в контакт с реальностью. Я стараюсь делать это через тексты и с помощью небольшой команды. Настраиваем ее, как механизм, чтобы быть максимально результативными. Потому что впереди многое: стать востребованным артистом.
— На чем зарабатываете сегодня?
— Источников много, но все-таки в основном — концерты: фестивали, клубы. Недавно вернулся с Кипра, где впервые исполнил целиком весь новый альбом. Это риск — многие боятся играть только новый материал. Но я в полном восторге от того, как он звучит вживую, как работает с залом. Появляются и корпоративные предложения, мы выстраиваем туры, подстраиваясь под новую реальность. Год ушел на адаптацию. Я был избалован своей российской суперзвездностью, когда гонорары были гарантированы. А тут — начинаешь все с нуля, без иллюзий.
- Вы и группа Каста в прошлом году снялись в рекламе казино. Зарабатывать за границей стало сложнее?
— Конечно, может быть, на 80%.
— Сколько вам заплатили за рекламу?
— Сказать не могу — договор подписан. Но это была очень своевременная сумма: она помогла выжить, спокойно работать над альбомом. Благодарен этим ребятам.
— Это несколько десятков тысяч евро?
— Да, причем сильно несколько (смеется).
— Вы упомянули презентацию нового альбома на Кипре, неужто «Будущие мамы» не звучали?
— Выдал, конечно, под конец (улыбается). Но можно было и не играть — сам альбом уже все сказал.
— Альбом «Эпизод 4» вышел 1 мая. Это отсылка к четвертой части «Звездных войн» под названием «Новая надежда». Проводите параллели с миром, в котором мы сейчас живем?
Сюжет фильма:
«Уже постаревший рыцарь Джедай Оби Ван Кеноби спасает молодого Люка Скайуокера. С этого момента Люк осознает свое истинное назначение: он один из рыцарей Джедай. В то время как гражданская война охватила галактику, а войска повстанцев ведут бои против сил злого Императора, к Люку и Оби Вану присоединяется отчаянный пилот-наемник Хан Соло, и в сопровождении двух дроидов этот необычный отряд отправляется на поиски предводителя повстанцев — принцессы Леи. Героям предстоит отчаянная схватка с устрашающим Дартом Вейдером — правой рукой Императора и его секретным оружием — „Звездой Смерти“».
— А как вы думаете, послушав альбом?
— Мне кажется, что до новой надежды еще долго.
— Значит, она вам видна где-то огоньком в туннеле. Это важно.
— Вы 16 месяцев жили в России после того, как началась война. Ваш трек «Вне политики» из нового альбома — о том, что вы видели и слышали, пока были там?
«Все эти ляхи, сансы, украинцы, Польша
Хотят нас победить, не могут спать.
Хотят наши богатства, наши недра, б**ть.
Куда меня сейчас везут — не уточняю,
Может, опять там спецоперация какая».
— Это какая-то обычная часть жизни. Естественно, я это слышу и вижу повсюду. Мы осмысливаем произошедшую трагедию с моей нацией. Важное потрясение, разочарование, удивление (в негативном смысле). Я могу рассказать про симптомы, которые мы видим. Я overthinking (слишком думающий. — Прим. ред.). Понятное дело, что все происходит тупо от страха новой информации, которая пошатнет картину мира, которую с трудом и так удерживаешь и только подсознательно ощущаешь, какая она неправильная и шаткая.
Из-за этого, когда человек слышит неприятные для себя вещи, он воспринимает это как хамство и дикую агрессию в отношении себя и старается максимально оградиться от этой информации. Мало того — защитить свою позицию и найти себе союзников, как можно больше.
Естественно, к этому приходят более обобщающие выделения, которые потом становятся искусственно навязанными догмами, а после проникают в культуру, характер, личность и уже превращаются в норму. Человек говорит: «А меня политика не волнует. Я не хочу это слышать». Хотя на самом деле он не хочет слышать, что происходят сложные вещи, и его картина мира требует серьезного апгрейда и честности. А это трудно. Поэтому просто говорится: «Я вне политики».
— Вы помните момент, когда осознали, что в России глобально что-то не так?
— Эмоционально я чувствовал это давно — тоталитарность атмосферы, законов. Но долго обманывал себя: «Везде так». А потом уехал — и понял, что нет, не везде. Там [в России] просто невозможно собрать целостную картину мира. Все «неоднозначно», «все сложно» — а по сути, это среда, которая давит личность. Если ты говоришь слово «совесть», сразу [видишь] снисходительные улыбки: «Наивный». Это означает, что эти люди сдались давным-давно. Цинизм и серая мораль — нормальность.
«Стер все, что у меня было в поддержку протестов в Беларуси»
— Вы несколько раз в своем творчестве делали отсылку к фразе Александра Лукашенко: «Сейчас я вам покажу, откуда на Беларусь готовилось нападение». Например, в треке «Мир вашему дому» есть строчка: «Они покажут нам, откуда нападение готовилось, и срок дадут любому за сомненье». А в новом альбоме даже есть песня, которая начинается голосом Лукашенко. О чем для вас было то его выступление с картой?
— В песне про это: управление страхом и создание внешнего врага.
— С одной стороны — это смешной мем, а с другой — страшно, как Лукашенко с указкой в руках, когда началась война, показывал эту карту и рассказывал, откуда готовилось нападение.
— У него такая картина мира. У них сильнее тот, кто лучше умеет держать эту картину непоколебимой. Это лучше всего получается у людей с психопатическим расстройством, которые лишены сочувствия, стыда и угрызений совести. Скорее всего, мы имеем дело именно с такими. По крайней мере, лидер моей родины сейчас — это абсолютно какое-то дистиллированное проявление психопата-садиста. Лукашенко я знаю меньше. И в случае этого мема — так ли важно, что это персона Лукашенко? Конечно, нет. Поэтому они там у меня и смешаны все вместе: Ким Чен Ын, Ким Чен Ир, Гурбангулы, Лука, Рамзан, Нурсултан. Подставляй любого.
— У вас были концерты в Минске и Витебске в 2021-м. С каким настроением они прошли? Вы чувствовали тогда, что что-то происходит в стране?
— Страх. Уже тогда я был нежелательным артистом с нежелательными концертами. Были протесты до этого. У меня весь Instagram и Facebook в поддержке беларусов. Помню, кто-то крикнул на концерте: «Жыве Беларусь!» А я старался отвечать абстрактно: «Держитесь, не сдавайтесь». После выступления в Витебске ко мне подошли и сказали: «В клуб ворвался ОМОН. Всех на пол. Говорят, из-за выкрика. Кто-то стуканул». Когда был Минск — организатор пошел согласовывать концерт в органы. Он чудом добился разрешения. И сказал мне: «Убирай все „криминальное“». Я ему поверил и удалил все, что было в поддержку протестов.
— С какими чувствами чистили соцсети?
— Тогда было спокойствие, а сейчас — сожаление. Я не знал, что есть кнопка «архив» -можно было не удалять [посты], а просто скрыть. Но я и не воспринимал это как предательство. Это было не про компромисс, а про инстинкт выживания. Иногда не стоит вставать в полный рост, когда по тебе стреляют. Лучше отойти — и сказать позже, когда выживешь.
«С Михалком трудно стать друзьями»
— Вы давний поклонник группы «Ляпис Трубецкой», ваша цитата: «Что-то я увидел в Серегином ренессансе. Два разных человека — две разные группы. Восставший феникс». Что вы можете сказать о том, что сейчас происходит с Михалком?
— Он абсолютно неприкасаемый моральный авторитет со всеми своими ошибками и неправильностями. Он герой, который навсегда заслужил считаться героем. Как не бывает экс-чемпионов и экс-президентов. Это живая легенда, которую пока что есть драгоценная возможность встретить, но в какой-то день его не станет, а сейчас вы можете его увидеть, вне зависимости от того, как он лихо прыгает и развлекает вас.
— По-вашему, почему ни один из других проектов Сергея Михалка не обрел такую популярность, как «Ляпис Трубецкой»?
— Потому что его зениты совпали с тем моментом, когда он был в этой группе.
— Что за механизм был в группе, что это работало?
— О серьезном и трагическом — через шутовство. Шут, который в присутствии палача говорит королю самые неприятные вещи.
— После распада группы «Ляпис Трубецкой» вы уже с новой группой Trubetskoy записали трек «Гагарин». Почему не с Михалком?
— Они друзья, а с Сергеем трудно стать друзьями. У него очень ограниченный круг людей. Мы с ним, конечно, виделись, жали руки, радовались, дарили подарки, полный респект и контакт, но именно дружеского — не было.
Он весь в своих идеях. Тогда он уже был полностью в коммуне Brutto, в своем очередном перерождении. Сергей — человек закрытый: ему не позвонишь, не напишешь, ходили слухи, что у него в какое-то время вообще не было мобильного телефона. Это на него очень похоже.
Если бы я мог выбирать, я бы, конечно, хотел спеть с Михалком, но я даже мечтать об этом не мог. Сейчас у нас общее агентство — и тем не менее мы пока не виделись.
— Вы много лет сотрудничали с Александром Толмацким, отцом Децла. Он также был продюсером рэпера Сереги. Вы пересекались с ним? Что он за человек?
— В момент его «Бумера». Я, наверное, только начинал записывать XL (альбом музыканта. — Прим. ред.), на корпоратах и съемках виделись.
Впервые он подбежал ко мне, пожал руку и сказал: «Лига, ты знаешь, я тебе благодарен. Ты единственный, кто про меня хорошее сказал». Это было в каком-то интервью. Я там говорил, что Серега и люди вокруг него пашут. Снимаю шляпу. У него был запоминающийся образ.
По-моему, следующая встреча была на каком-то жирном корпоративе. Прямо на следующий день после Нового года. Это был день рождения какого-то мальчика, ему восемь лет, что ли, исполнилось. Сидим мы за кулисами с Кастой и Банд’Эросом — ждем выхода, а Серега выступает. Потом он по-физкультурному подбегает в наш разговор: «Так, у меня есть идея, очень классная. Мы должны с вами объединиться через нее. Так что, возможно, скоро выйду на контакт». И убежал. О! Идея! Объединит нас! И даст нам рост (смеется).
А следующая встреча, по-моему, была на премии MTV. Он был ведущим, а меня награждали. За кулисами поздоровались, я был не очень трезвый после шампанского, поэтому помню не очень точно. А следом вышел его клип. Я проснулся дома, а у меня сообщения, что меня диссит Серега. What?
— Чем закончилась история?
— Я продолжил заниматься своими делами. Возможно, это была та самая идея устроить показушный конфликт. Я решил не обременять себя этим. Манипуляция, чтобы я вдруг, б***ь, посвящал песни Сереге — сидел бы и думал о нем. Не за чем.
— У вас есть совместный трек и с беларусской певицей Бьянкой. Какие у вас сложились отношения?
— Никакие. Один раз поговорил по телефону — все. Очень контролирующая барышня, жесткая. Мне так показалось.
— Контролирующая в творчестве?
— Сontrol freak (человек, который испытывает навязчивую потребность контролировать все вокруг, включая ситуации и людей. — Прим. ред.). Все ее подчиненные по одному слову строятся. Если я, дурак, создаю отношения на дружбе с компаниями, то у нее все четко. Я ей позвонил по поводу этой песни: «Трек зайдет — попросим снять нам клип». Она говорит: «Стоп-стоп-стоп, я никого ни о чем не прошу».
— В 2017 году у вас вышел клип с беларусской рок-группой NUTEKI. Как вы с ними познакомились? И почему решили записать трек?
— Я как раз тогда создавал альбом «Живой». Был трек, в котором уже был референс припева с определенным голосом. У человека, который помогал мне с альбомом, я спросил: «Где найти такой голос — чтобы был слегка с роком, очень чистый, но с хрипотцой?» Он сказал: «Знаю одних — NUTEKI». И дальше — я написал им электронное письмо. Они согласились, но сказали, что у них есть еще свой трек, и предложили туда записать строчки. Я сказал, чтобы прислали мне. Все сделал, а мне Миша (вокалист. — Прим. ред.) спел потрясающе припев, именно так, как нужно было.
— С Коржом не хотели ничего сделать?
— Совсем не пересекались. Но я его очень уважаю — безумная харизма. Я увидел выступление Коржа на «Вечернем Урганте» и офигел от того, насколько он крутой.
— Какими бы строками из нового альбома вы бы описали то, что сейчас происходит в нашем регионе?
— В принципе, какую ни возьми — везде про это. Наверное, самый показательный — припев песни «Одна империя».
«Одна империя мне нанесла удар,
Но стал точнее подбора слов радар,
Это война вообще открыла нам глаза,
Насколько были мы во многом тормоза».
— Хотелось бы какого-то оптимизма…
— Он есть. Когда выходишь из туннеля — ты наконец можешь выбрать, куда идти. Без стен. Без страха.
— А что вокруг?
— Свобода.
